Девушка в лабиринте  - Донато Карризи

Когда они наконец достигли подножия лестницы, Тамитрия осветила фонарем помещение.

То был склад, где громоздились ржавые кровати, матрасы, ломаная мебель, коробки и всякий хлам. Вещей скопилось столько, что невозможно было определить на глаз величину подвала.

– После смерти мужа я какое-то время еще держалась, – объясняла женщина, ковыляя между битком набитыми шкафами и грудами разных вещей. – Но потом правительство перестало нам помогать, мне не по карману стало нанимать работников, и пришлось сдаться.

– Когда это случилось? – спросил Дженко.

– Последний особенный мальчик вылетел из гнезда лет девять тому назад.

– А Робин?

Тамитрия, опершись о руку Дженко, переступила через кучу коробок, выпавших из осыпавшейся пирамиды.

– Он ушел, когда ему исполнилось восемнадцать, как и все остальные. По крайней мере, я помогла ему получить аттестат, – похвасталась она.

Бруно боялся, как бы женщина не свалилась посреди всего этого барахла.

– У вас не было от него вестей? Не знаете его адреса, номера телефона?

– Однажды он отправил мне открытку с курорта, что на южном берегу залива, – ответила Тамитрия, пока они обходили гору старых пожелтевших журналов. – Потом ничего.

Дворняжки не последовали за ними вниз, только время от времени поскуливали наверху. Завывания звучали все тише, и Бруно не осуждал собак за трусость. Банни, твердил он про себя. Будем надеяться, что оно того стоит.

Они подошли к кирпичной стене, почерневшей от сырости. Тамитрия остановилась и направила фонарик вниз. Бруно сделал шаг вперед и увидел, что на полу стоит большой зеленый сундук с медными уголками: такие делали в старину. На крышке виднелся висячий замок.

– Вот, – показала старуха. – Банни там, внутри.

У Бруно возникло неприятное впечатление, будто он стоит перед гробом. Женщина, больше ни слова не говоря, передала ему фонарь, положила трость на пол и кое-как опустилась на колени перед сундуком.

Бруно наблюдал, как она нащупывает цепочку, снимает ее. Сыщик догадался, что там ключ, потому что Тамитрия сразу начала ковыряться в замке. Выдернув дужку из железного кольца, она откинула крышку. Дженко не сдвинулся с места.

– Пожалуйста, посветите мне.

Сыщик подошел, направил фонарь на содержимое сундука.

Там лежали только белоснежные простыни и вышитые полотенца. Приданое в старинном стиле.

– Я решила хранить Банни здесь, просто не знала, куда еще его девать, – говорила Уилсон, роясь в белье. – Может, следовало выкинуть его, но рука не поднималась.

О чем она? Что в сундуке?

Тамитрия вдруг прекратила рыться. Бруно понял: женщина что-то нашла, но из-за ее спины ничего не было видно. Старуха разглядывала какой-то предмет, который держала в руках.

– Банни, – прошептала она, словно встретила друга, с которым не виделась много лет.

Наконец Тамитрия обернулась к Бруно. Она прижимала к груди какую-то книжицу.

– Банни прибыл сюда вместе с Робином. Мы всегда проверяли вещи новых ребят, не хотели, чтобы они привезли с собой что-то опасное для себя и для окружающих, например рогатку или перочинный ножик… Открыв чемодан Робина Салливана и увидев это, я сразу поняла: что-то здесь не так. – Она протянула книжицу Дженко. – А вам, господин Мустер, никогда не доводилось просто так, без видимых причин испытывать неприятное ощущение? – спросила Уилсон.

Бруно, к своему изумлению, не сразу взял брошюрку в руки, что-то останавливало его, какое-то предчувствие. Но, справившись с собой, он взглянул на книжицу.

Всего-навсего старый комикс.

На выцветшей обложке – большой голубой кролик с глазами в форме сердечка. Он веселый и очень ласковый. Между длинных ушей – название выпуска. Одно только слово.

БАННИ.

– Можно полистать? – спросил он у женщины.

– Конечно, сколько угодно.

Оглядевшись, Дженко обнаружил груду чемоданов. Пристроил сверху фонарь, чтобы освободить руки. Раскрыл комикс и стал разглядывать страницы. Немудрящие черно-белые рисунки. История как раз для детей. Банни оставляет лес и перебирается в парк большого города. Там встречает группу детей, они становятся друзьями, играют вместе, развлекаются.

Ни в рассказе, ни в рисунках не было ничего аномального. Но вместо того чтобы забавлять и утешать, они скорее раздражали, расстраивали. С каждой новой страницей Бруно все больше ощущал какое-то беспокойство.

Старуха права: что-то не так с этим комиксом.

Одна подробность особенно взволновала Бруно: взрослые, участвовавшие в истории, не подозревали о существовании Банни.

Его могли видеть только дети.

Дженко углубился в чтение. Он осознавал, что подошел вплотную к некоей тонкой грани. И даже если не получится ничего разглядеть, уже понятно, что по ту сторону его ожидает зло.

Он весь ушел в чтение и даже не обратил внимания, что старуха уже давно не произносит ни слова. Дженко не увидел длинной тени, нависшей над его головой, не услышал резкого свиста, раздавшегося в тот момент, когда тяжелая трость Тамитрии Уилсон обрушилась ему на затылок.

Последнее, что увидел сыщик, была улыбка Банни, адресованная ему.

Он убедился, что еще жив, когда почувствовал вкус собственной крови.

Пошевелил языком во рту и обнаружил, что не хватает зуба. Сломался, наверное, когда Бруно рухнул лицом вниз на пол. Старая ведьма, подумал он. Его окружал сумрак, но по запаху пыли и плесени Дженко догадался, что все еще находится в огромном подвале под домом Уилсонов. Он попытался встать, но голова кружилась. Тошнота, холодный пот, сердцебиение. Но, странное дело, страх перед последней чертой исчез.

Переделка, в которую он попал, хуже смерти.

Заперт в подземелье, без выхода, без света. Похоронен заживо. Дитя тьмы, если вспомнить слова, какими Тамитрия Уилсон описывала похищенных детей.

Его монстр – хромая одинокая старуха.

Борясь с подступавшей паникой, Дженко попробовал осмыслить то, что с ним произошло. Он помнил, как читал комикс, помнил морду Банни, потом раз – и дубиной по затылку. Почему Уилсон его ударила? Ведь могла бы отвязаться от него под любым предлогом, даже не пустить в дом. Но нет – привела сюда, вниз, показала коллекцию комиксов Робина Салливана. В этом нет смысла. Может, она сумасшедшая.

Нашаривая в темноте какую-нибудь опору, Бруно вцепился в край сундука. Встал на одно колено, поднялся рывком. Шея затекла, перед глазами мелькали светящиеся точки. Екнуло что-то внутри: это желудок вставал на место. Бруно ощупью нашел груду чемоданов, на которую положил комикс: тот оставался на месте, все еще развернутый. Сыщик закрыл книжицу и положил ее в карман пиджака, туда же, где был талисман. Тут он обнаружил, что на месте нет ни бумажника, ни мобильного телефона, ни фальшивого удостоверения, которое он показал женщине по приезде.